Дождь. Рассматривал альбом. С самого раннего детства на всех фотографиях я насуплен, сморщен.
Одноглазая А. и не отталкивает нас от себя, но и особых надежд на возможность интимных отношений не подает.
Уж в речке никто не купается, и на берегах ее никто не влюбляется.
Весьма заметна интенсивность желтения листьев.
Осень — это просто плюс норд-ост.
Да, дядя занимается выращиванием проса на пустыре. Он хочет научиться делать веники, продавать их на рынке и стать таким же богатым, как и его кум Убейконь.
Нет никаких сомнений в том, что я скоро умру.
Здесь нужно иметь не личико и даже не лицо, а харю.
Весьма заметны признаки осени.
Дорожка к уборной закончена. Дядя доволен, прогуливается по дорожке, курит.
Море уже цветет.
Уж зреет черный виноград.
Мы продолжаем флиртовать с одноглазой А.
В. полагает, что красивые женщины доступны лишь богатым.
Это печально.
Я лжив, труслив и слезлив.
Я моральный и физический урод.
Лишь ранняя смерть избавит меня от позора и страданий.
С тачкой на свалку. Притащили битый кирпич в растворе, ржавую сетку и галифе.
Дядя выправил и выкрасил карбидную бочку. В пять утра потащили на рынок. Долго стояли. Притащили домой.
Я не лишен музыкального слуха, с детства хочу научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, но инструмента нет и не будет.
Кажется, я не успею скрыться от проса в интернате.
Да, не успею.
Просо срезано, доставлено тачкой домой, просушено, в данный момент специальными скребками очищается от зерна.
Осы острых зерен просаТело потное грызут.Но скоро крылья (Наркомпроса?)Меня отсюда унесут.
У парадного уже клубились. Гул нарастал — будто приближаешься к рынку или пляжу. Наши стояли разрозненными группами. На вопрос, как прошло лето, ответил, что лето прошло отлично: море, пляж, водная станция, скутера, яхты, вино, женщины. Крикнули строиться. Строились долго, перестраивались, кому-то из младших разбили нос. На крыльце стояли директор, завуч, ботаничка и школьный сантехник. Школьный шофер курил под гаражной дверью. Школьный повар на кухонном крыльце точил длинный нож. Появился наш духовой оркестр. За лето разладились, играли плохо. Неожиданным порывом ветра красивой ботаничке подняло платье. Кларнет дико взвизгнул. За лето школьный сад одичал, зарос пыльной травой. На каменистом стадионе блестело стекло. За пожелтевшей посадкой знакомо прогрохотал грузовой состав и свистнул там, где весной поселковому человеку отрезало ногу. Вдали, выгнувшись к небу, желтело поле с желтым стогом. Директор закончил речь. Вошли в интернат.
Все знакомо, привычно. За окном устало серебрится пыльный тополь, грузный человек носит ведрами с улицы во двор уголь, грузная женщина гоняется по огороду за курицей, последнее жаркое солнце бьет в голову через стекло.
Койка прошлогодняя, у окна. Поздней осенью и зимой, когда отключается отопительная система, и весной, когда дуют пыльные бури, здесь бывает холодно, зато отсюда все видно.
Из ребер батареи торчит чей-то прошлогодний окаменевший носок.
В мусоре тумбочки обнаруживается прошлогоднее фото: снег, стена, чернильное пятно, похожее на осьминога.
Осталось нас мало.
Одни сами ушли, других отчислили.
Скоро и нас здесь не будет.
Луна смотрит в окно.
Грохочет состав.
Ночное эхо долго откликается на стук колес.
Губы ее слегка подкрашены.
Нет ее губ краше.
Но пока ты смотрел и раздумывал,
К ней подошел В. Христодулов.
Шли за учительницей. Ветер закручивал пыльные смерчи. Железный мост грохотал под ногами. В балке жались домишки. В ржавых камышах бурлил и пенился мыльный ручей. На серых щеках заводских бараков рдел чахоточный румянец последних осенних цветов. На витрине магазина были нарисованы окорока, колбасы, осетровые, апельсины, шоколад, коньяк, шампанское. За магазином, лицом в землю, лежал лысый человек с мокрыми штанами. Другой рядом неторопливо мочился.
Вышли к бетонному забору с обрывками колючей проволоки, с дырами и провалами. Из пыльной травы торчали ржавые трубы, арматура, обгоревшие доски, глыбы застывшего бетона. На проходной висело объявление о смерти кадрового рабочего с указанием места и времени выноса тела. Прошли мимо человека в черной шинели и опухшим лицом. Долго шли сквозь дым, пыль, газ и грохот.
Дважды в неделю ходим на металлургический завод обучаться модельному делу.
Модельное дело тонкое, сложное.
Мастер дает нам задание вручную распилить толстое бревно на десять равных частей.
Мы не будем модельщиками.
Мы вообще никогда не пойдем на завод.
Мы будем офицерами, артистами, художниками, юристами и т. д.
А одному из нас вообще ничего не нужно, так как он чувствует, что скоро умрет.
Рост 175, вес 45.
Да, это я.
Сочинение на тему «Труд в нашей стране — дело чести, славы, доблести и геройства».
План
1. Труд на заре человечества.
2. Труд в СССР.
3. Мы построим коммунизм.
Лишь благодаря труду человек из обезьяны стал человеком.
Ф. Энгельс указывал, что труд начинается с изготовления простейших орудий. Сначала люди жили общинами и плоды труда делили между собой поровну, а потом появился класс бедных и класс богатых. Богатые присваивали плоды труда бедных и становились все богаче, а бедные — беднее. И это продолжалось до 1917 года. А в 1917 году бедные восстали против богатых и стали хозяевами плодов своего труда.
В нашей стране люди с радостью идут на работу. Труд в нашей стране является самым высокоорганизованным и продуктивным.
В нашей стране труд приносит настоящее удовлетворение и счастье. В нашей стране о человеке судят не по общественному положению и богатству, а по отношению к труду.
Труд в нашей стране не является самоцелью и средством наживы. В нашей стране бригадир передовой бригады совершенно добровольно переходит в бригаду отстающую, чтобы и ее вывести в передовые. При переходе из передовой бригады в отстающую бригадир теряет в зарплате, но он об этом не думает.
В нашей стране за станком часто можно увидеть седого мастера и юного ученика. Это седой мастер делится с юным учеником секретами своего мастерства. А в Америке мастер на производстве отгорожен от остальных специальными перегородками, чтобы никто не мог подсмотреть секреты его мастерства.
Люди в нашей стране могут после работы всей бригадой отправиться на стадион, в театр, на концерт. В нашей стране к людям труда могут приехать музыканты, артисты, поэты и прямо в цехе дать представление, прочитать стихи, сыграть Моцарта и Баха.
С теми же, кто не понимает значения труда или же видит в труде средство наживы, в нашей стране ведется беспощадная борьба.
В нашей стране все больше и больше стираются грани между трудом умственным и трудом физическим. И скоро они совсем сотрутся.
Наша страна сейчас строит материально-техническую базу коммунизма, и она ее построит.
Мы будем жить при коммунизме.
В коридоре меня вдруг остановил завуч и сказал, что я похож на человека, который держит фигу в кармане.
Я покраснел и насупился.
Позже вспомнил учительницу прежней, доинтернатовской школы, которая однажды, когда мне казалось, что меня все любят, вдруг сказала, что я люблю делать пакости исподтишка.
Гм.
Н-да.
Кольцо сжимается.
Выходной. Интернат пустеет. Пора домой. Долго ползет перекошенный автобус по разбитой дороге вверх. Вот и дом. Дядя вбивает в землю ржавую трубу, тетя консервирует овощи, кабан кричит.
С тачкой и бочкой в столовую РМЗ.
Чистка проса.
В. выбили зуб и подбили глаз.
Осенняя луна печально смотрит в его черный глаз.
Осенний ветер печально посвистывает в пазу выбитого зуба.
В садах за рекой тихо и пусто.
Умерла мать одноклассницы Д.
Шли за учительницей. Остановились у кривой калитки и забора из кольев, жести, проволоки и толя. Заднюю стену землянки подпирало бревно. Почти под крышу стояла крышка гроба. Кривые окошки были закрыты одеялами. Учительница вошла в землянку, мы остались во дворе. В воздухе блестела паутина. Клин перелетных птиц тянулся к морю. Вынесли гроб, понесли. Кладбище было близко. Музыки не было. Перед могилой гроб опустили на табуретки. Одноклассница припала к гробу. Гроб забили, опустили, закопали.
Мертвая мать одноклассницы по ночам заглядывает в окно.
Ангина.
Чистка уборной. Дядя черпает и наливает, я ношу и разливаю по огороду, тетя перекапывает. Дядя подсовывает мне под нос вонючий черпак. Такую же операцию он проделывает и с тетей. Это он шутит.